– С мышьяком, – широко, почти ласково улыбнулась спутнику и на миг прижалась щекой к рукаву его пиджака, так, в шутку.

Только вот Глэн отреагировал крайне странно. Поняла бы, если бы одернул, прикрикнул, сострил, наконец, а он рассеянно поинтересовался, словно думал совсем о другом:

– Почему с мышьяком, цианид надежнее: сложно обнаружить, легко замаскировать.

И осекся. Видимо, сообразил, что сказал.

– Потому что вы мне чай с мухоморами советовали. И вы ведь серьезно про яд, да? – нахмурилась я.

– Ну-у, – протянул декан, мучительно подбирая слова и убрав пальцы с моей руки, – теоретически цианид действительно лучше, но практически кофе будет с коньяком.

Поведение вампира настораживало, как и его познания в криминалистике. Положим, названия ядов широко известны, но вот остальное…

– Часто пользовались, неугодных ведьм травили?

– Вы станете первой, – обратил все в шутку Глэн и вновь поймал мою ладонь. – Позвольте поухаживать? Заодно не сбежите.

– А есть повод?

Определенно, интуиция не врала, следовало остаться в академии.

– Найдется, – ухмыльнулся декан. – Например, нежелание откровенничать или танцевать со мной. Вы ведь боитесь вампиров, Эльмира.

– Вовсе нет! – сказала из упрямства.

– Так же «нет», как на метле летаете. Понятно. – Даже не так: «Поня-а-а-атно», скептически и с понимающей усмешкой. – Знаю я одно местечко, где лечат страхи. Не взыщите, полынной настойки нет, но нам не к мертвецам в гости, всего лишь прошлое ворошить, обойдемся обычными напитками.

Похоже, меня собирались напоить. Ну-ну, Глэн Адравин, может, вы еще не в курсе, сколько умений у благородных магесс, особенно ярко они проявляются, когда очень хочется повеселиться и совсем неохота получить назавтра выговор. В моем случае – когда не желаешь пить, но очень нужно напоить собеседника.

– Так у нас свидание или каждый платит за себя? – заранее уточнила я, припоминая, сколько положила в кошелек.

– Плачу я, а свидание… В некотором роде. Вы же не пожелали надеть платье, – поддел спутник, – а какая дама сердца в блузе и юбке, еще и без макияжа.

Вскипела от такой наглости и в сердцах поинтересовалась, пьют ли вампиры кровь своих сородичей:

– В вас пинт девять найдется, на целую семью хватит.

– А как же гроб? – Мерзавец смеялся. – Похудею, велик станет.

– Новый сколочу, лично, – прошипела в ответ.

– Ручки пожалейте, заноз наставите, – сверкнул клыками довольный декан. Похоже, именно такой реакции он и добивался, стремился вывести из себя и выставить дурой. Преуспел. – И хорошо, Эльмира, воля дамы – закон.

– Вы только что сказали, я не дама, – жутко хотелось его поддеть, сравнять счет.

Я снова ощущала себя девочкой, вела себя так же: глупо, несдержанно, но ничего не могла поделать, слова вырывались вперед мыслей.

– Дама сердца, – поправил Глэн. – Так и я не рыцарь, не человек даже, а посему…

Опомниться не успела, как он прижал к себе и жарко зашептал:

– Ну, и на кого вы работаете, Эльмира Флин? Скажите, сладкая, и я поцелую.

Ответ вышел горьким.

Вампир взвыл на высокой ноте, прыгая на одной ноге, а я победоносно улыбалась, сложив руки на груди. После как можно невиннее поинтересовалась:

– Как поцелуй, понравился? Могу еще утренний кофе организовать.

– Сам справлюсь, – огрызнулся Глэн и аккуратно оперся на пострадавшую конечность. – Только я все равно узнаю, Эльмира.

Одного его взгляда хватило, чтобы остановившаяся узнать, не нужна ли помощь, парочка спешно зашагала прочь.

– Чем больше вы юлите, тем хуже. Что поделать, – развел он руками, – работа у меня такая, правда любой ценой. Поцелуй – вполне милый способ, благо вы сами подталкиваете, кокетничаете.

– Я?! – аж поперхнулась.

Пусть еще скажет, будто на шею вешаюсь – иногда мужская фантазия не ведает границ, хотя во всем всегда винят только женскую.

– Вы, – подтвердил обладатель слишком большого эго и узкого гроба, раз вампиру в нем не лежалось. – Или боитесь признаться?

Хорошо, если иначе он не отстанет…

– Прошу занести в протокол: меня вынудил начальник, – с этими словами я шагнула к декану и быстро чмокнула в щеку.

Уф-ф, все, если и теперь душенька вампира недовольна, он форменный инкуб. Определенно, родственник, раз декан назидательно заметил:

– Мужчин после восемнадцати целуют в губы.

– Я скажу, – застонала, не выдержав изощренного допроса, – все равно деньги возвращать собиралась. И уволюсь даже, не стану портить репутацию академии, только сначала кофе, который из коньяка, и никаких свиданий.

– А что так? – обиделся вампир. – Не понравился?

Вроде спросил шутя, в прежней легкой манере, мол, игра, только не удалось полностью замаскировать разочарование.

– Вы декан, – привела главный аргумент, заранее подводя черту.

– Дальше! – Глэн прищурился и заложил пальцы на ремень.

– Уже озвучила в поезде. Господин Адравин, смиритесь, не все попадают под воздействие чар вампиров.

– Ага, значит, до сих пор чемодан покоя не дает. Дайте знать, когда надумаете уезжать, лично донесу. А теперь кофе. Заведение вам понравится.

Я вздохнула. Заранее понятно, что ничего хорошего меня не ожидает.

Подозрения в какой-то степени оправдались: вампир привел в нереспектабельный район города. Здесь этажи частенько нависали один над другим – последствия многочисленных перестроек, не видно было больших витрин магазинов и летних террас кафе. Дома сплошь кирпичные, нештукатуреные. Хмурясь, я недоверчиво вглядывалась в длинные тени от фонарей – на Брайт опустилась ночь. Вон в том переулке идеальное место для засады, а тут выбоина, можно легко споткнуться. Спрашивается, зачем наряжаться ради прогулки в такое место?

– Никого там нет, только кошка. – Декан перехватил мой очередной напряженный взгляд, прощупавший мусорные баки. – Поверьте вампиру. А если есть, то вы не без мужчины, найдется, кому поучить хорошим манерам.

– Клыкастый принц! – не удержалась от сарказма.

– Так, давайте, – Глэн резко остановился и взял меня за руку, – иначе никогда не изживете страх. Небольшой эксперимент, который убедит – я на кровь не реагирую.

– Нет! – чуть ли не вскрикнула я и слишком поспешно, выдав обуревавшие эмоции и подкрепив подозрения декана, высвободила ладонь.

Да, я опасалась отличных от людей хищных существ, потому что понимала, какую угрозу они таят. Для декана это нелепо, для сотен тысяч представителей моей расы – залог выживания, впитанный с молоком матери.